Культурно-бытовой облик учащихся начальной и средней школы XIX начала ХХ веков
класс или какую-нибудь
кладовку – также было в ходу как воспитательное средство: «Самое строгое
наказание для учеников высших классов состояло в заключении в карцер на 2
недели. Редко кого исключали…»[248]. Это подтверждает выдержка из журнала
Педагогического Совета Новочеркасской гимназии за 3 сентября 1884 г.: «1.
Слушали заявление г. Директора: помощник классных наставников г. Мерцалов
сообщил ему, что ученик 5-го параллельного класса Красовский Владимир
позволил себе дерзость по отношению к нему, крикнув в окно своей квартиры
бранную кличку, когда тот проходил по улице… Призванный к г. Директору,
ученик Красовский сначала отрицал свою виновность, потом признался и просил
прощения.
Пед. Совет, принимая под внимание, что ученик Красовский и раньше
замечался в подобных проступках, определил: повергнуть ученика Красовского
заключению в карцер на 12 часов и записать его в штрафной журнал»[249].
А вот выдержка из журнала Педагогического Совета Новочеркасской
гимназии за 11 января 1883 г. (здесь приведён уже последний метод
дисциплинарного взыскания): «1. Обсуждали поведение ученика 5-го
параллельного класса Самохина Алексея. Этот ученик в истёкшем полугодии
совершил целый ряд крупных проступков, а именно: крайне неприлично вёл себя
на уроках: пел, свистел, самовольно переходил с места на место, предлагал
неуместные вопросы, брал с кафедры журнал и поправлял в нём отметки, без
дозволения уходил из гимназии, курил на улице, фамильярно и дерзко
объяснялся с преподавателем. За эти проступки Самохин неоднократно
подвергался строгим взысканиям: заключению в карцер на время от 3 до 15
часов… Пед. Совет решил прибегнуть к последней мере дисциплинарного
взыскания и определил: объявить Самохину выговор от имени Пед. Совета пред
целой гимназией с уменьшением отметки по поведению до «2» и с
предупреждением, что если он не исправится, то будет уволен из
гимназии»[250].
Но некоторым учителям для наказания были достаточны куда более
незначительные проступки, как, например, учителю Ф. Стулли: «… поводы к
наказаниям всегда находились: шепотом сказанное соседу слово, легкая
улыбка, не расслышанное слово учителя, малейшая неисправность в тетрадях,
слишком поспешное или слишком медленное… движение ученика, вызванного к
доске для ответа, - все могло повести и по большей части вело к
наказанию»[251].
Таким образом, в ходу у учителей и начальства был единственный способ
воспитания. Они старались сохранять дисциплину, держать под контролём и в
подчинении своих учащихся любыми средствами. Это продолжалось до тех пор,
пока, наконец, не стали появляться первые зачатки педагогики.
4.2. Ученик - Ученик
На воспитание и формирование личности школьника воздействовали не
только взрослые, но и другие учащиеся. Ведь именно из них состояла среда, в
которой приходилось вращаться школьнику: «Кого воспитывала семья, а кого -
и таких было не мало - исключительно своя же школьная среда, у которой были
свои неписаные законы морали, товарищества и отношения к старшим -
несколько расходившиеся с официальными, но, право же, не всегда
плохие»[252]. А среда, как известно, - не последний фактор в развитии
характера, особенно ещё такого не утвердившегося, как детский.
1 4.2.1. Старший ученик – младший ученик
Большое влияние оказывали старшие ученики на младших. Тем более, когда
старший ученик назначался надзирателем над младшими: «Надзиратели ночью не
дежурили, но в виде надзирателей, в комнаты низших классов, назначались
директором, на весь курс, благонравнейшие из воспитанников последнего, 4-го
класса; им даваема была и надзирательская власть над воспитанниками, они
могли наказать своих подчиненных». При этом сами «надзиратели» особого
удовольствия от таких обязанностей не испытывали: «Старшие воспитанники
должны были отвечать за беспорядки подчиненных, и за это с них строго
взыскивалось.
…надзирателю за младшим классом приходилось вставать всегда аккуратно
в 6 часов, будить маленьких мальчиков, отвечать за их провинности, и
слушать за это выговоры от настоящих надзирателей, а иногда и от
директора…» [253].
Случались такие надзиратели, что подчиненные были им совсем не рады:
«Для присмотра за учениками низших классов во время занятий назначались из
учеников 7-го и 6-го класса старшие. Это были чистые деспоты. Бывало за
пустяк придерётся, оставит малого без обеда, а сам съест его порцию за
столом. Им даже позволялось бить младших учеников»[254]. На то же указывают
Н. Бунге и Н. Забугин: «Кроме директора, инспектора и надзирателей, над
пансионерами властвовали ещё так называемые «старшие» воспитанники, которые
весьма дурно обращались с вверенными их попечению младшими воспитанниками и
часто наказывали их»[255]. Их слова дополняет А.Скабичевский: «Старшие
считались помощниками гувернеров, они обязаны были следить за порядком и
записывать нарушителей его. Пользуясь этой властью, наш старший учредил
целую систему взяточничества. Как только дети собирались в класс, он тотчас
же начинал записывать в свой штрафной список первых попавшихся ему на
глаза. Каждый записанный должен был откупиться булками, перьями,
карандашами, пеналами и т.п.»[256].
Если нравственное воспитание старших учеников было низкого уровня, то
и их воздействие на умы младших было соответственное. Особенно если в
одном классе с детьми оказывались учащиеся куда более старшего возраста:
«Среди чуть ли не большинства великовозрастных пансионеров старших классов
царил скрытый разврат и цинизм, скабрезные разговоры представляли самое
излюбленное их развлечение. Они собирали вокруг себя целую толпу мальцов и
развращали их младенческие души… Среди них практиковались всевозможные виды
школярской разнузданности, от ребячески бессмысленных до самых грубых и
противоестественных проступков…»[257]. На то же указывает и Н. Булюбаш: «…
нравственность воспитанников была испорчена: пьянство, разврат, карточная
игра, фискальство, драки были страшно развиты и считались вещами
обыкновенными, между товарищами не было дружеской связи, напротив, большие
всегда угнетали младших [...]
Каждый класс состоял из взрослых и малолетних. Первые были угнетающие,
вторые угнетённые. Кроме того в низших классах, включительно до пятого,
были так называемые царьки, которым все должны были повиноваться, как
физически сильнейшим [...]
Взрослые заставляли малых играть с ними в карты. Чаще всего большие
выигрывали; проигрыши никогда не платили…
Жаловаться на товарища считалось бесчестным. На ябеду набрасывали
шинель во время промежутков между уроками и били, сколько душе угодно…
Взрослые крали у малых книги, потом продавали их на толкучем рынке, а
деньги пропивали»[258].
Похожую ситуацию описывает и А.Скабичевский, рассказывая о начале 50-х
годов: «…самым тяжелым игом были товарищи. Нужно сказать, что в то время не
существовало ещё никаких ограничений относительно срока пребывания учеников
в гимназии, и ученики могли оставаться в первом классе лет по пяти. При
таких порядках в младших классах рядом с десятилетними мальчуганами,
восседали юноши, годившиеся хоть сейчас под венец. Особенно в третьем
классе можно было встретить верзил, уже брившихся, говоривших басом, пивших
водку, резавшихся в картишки и знакомых со всеми увеселительными
заведениями в столице.
Если принять в соображение, что мало-мальски способные и нравственно-
дисциплинированные дети аккуратно переходили из класса в класс, а
засиживались самые беспардонные лентяи и шалопаи, то станет понятным, какое
деморализующее влияние оказывали подобные чудовища, оборванные, грязные,
растрепанные, с заспанными глазами, с печатью наглости или идиотизма
грубые, одичалые и развратные, на сидевших с ними рядом малюток девяти и
десяти лет. Понятно, что силою своих кулаков великовозрастные держали своих
товарищей-новичков под игом необузданного деспотизма, тешились над ними
вволю и в то же время научали их всяким пакостям»[259].
Ненависть между старшими и младшими учениками нередко доходила до
открытой вражды, очень часты были драки между классами: «Один класс был в
постоянной вражде с другим: седьмой с шестым, пятый с четвёртым и т.д…
Между двумя враждебными классами происходили такие драки, что некоторые из
участвовавших отправились в больницу»[260].
Сразу ясно, кто в таких войнах побеждал: «Нередко младший класс гуртом
бился на кулачки со старшим. Бой происходил на площадке, разделявшей
классы, и оканчивался, разумеется, побиением первоклассников»[261]. Эта
вражда могла приобретать угрожающие размеры: «Все классы первой гимназии
очень враждовали между собой и отстаивали один у другого своё первенство;
напр., ученики третьего класса не хотели уступить превосходство четвёртому,
бились, дрались и не просто кулаками, а коромыслами и даже кочергами. Драки
были ожесточёнными, кровь лилась ручьями… Раз такого рода драка окончилась
плачевно: несколько учеников были изувечены, рёбра поломаны, зубы выбиты,
носы расквашены, и все лица покрылись опухолью…»[262].
Впрочем, в некоторых учебны
| |  скачать работу |
Культурно-бытовой облик учащихся начальной и средней школы XIX начала ХХ веков |
