Лингвистический анализ текстов американской Литературной сказки
трим аспекты реализации жанрово-стилевой доминанты НС на
представленных уровнях художественного произведения. Комплексный системный
подход к данной проблеме предполагает рассмотрение категории, формирующей
семантическое ядро любого жанра – категории хронотопа. Как отмечает Л.В.
Казанцева, «хронотопическая модель неразрывно связана с тотальным объёмом
текста художественного произведения и способна интерпретатором текста
иерархии, отображая специфику плана выражения и плана содержания, а также,
в зависимости от жанра, называя принципы структурирования художественной
системы» [Казанцева, 1991: 1]. Именно хронотоп и способы его реализации на
всех уровнях текста можно выделить в качестве жанрово-стилестической
доминанты НС, ассимилирующей ЛС.Сказочный хронотоп реализует семантический
стержень НС: представленную жанром картины. мира. В ряде работ в
традиционную бинарную структуру хронотопа вводится третий компонент –
субъект, что можно рассматривать как результат антропоцентрического
поворота в современной лингвостилистике (см., например, [Серебренников.
1988: 3-12]). Так, например, Р.И. Енукидзе [Енукидзе, 1987] представляет
хронотоп как трёхкомпонентную систему (субъект + время + пространство),
поскольку реализация пространственно-временных отношений в художественном
произведении фокусируется вокруг субъекта. Отдельные авторы считают
необходимым ввести в хронотоп четвёртый компонент. Так, Л.В. Казанцева
утверждает, что одновременно с координатами «время» и «пространство»… часто
интерпретируется «действие субъекта»; в результате повествовательный
вектор «где» – «когда» - «с кем» – «происходит действие» вмещается в
двухсоставный хронотоп «где» – «когда», который подразумевает(!), но не
называет в своём смысловом объёме само «действие», которое происходило
(происходит, произойдёт) «там-то» и «тогда-то», и тот «субъект», вокруг
которого и развёртывется повествовательная динамика в произведении»
[Казанцева, 1991: 5]. Следовательно, хронотоп необходимо рассматривать как
четырёхкомпонентную (субъект + время + пространство + алгоритм действия)
систему зависимостей, определяющую лингвопрагматических категорий вектора в
плане повествовательной информации» [Казанцева, 1991: 5]. Для различных
жанров характерно доминирование различных компонентов хронотопа. Таким
образом, рассмотрение реализации компонентов активного ядра четырёхчастного
хронотопа, выраженного жанровым показателем произведения [Казанцева, 1991:
6], [Шпетный, 1980: 9], в частности, способно обнаружить типологическое
родство и различие между ЛС и НС.
1.3. Жанрово-стилевая доминанта волшебнойНС как субъект для
формирования художественного текста ЛС.
М.Н. Липовецкий предлагает определённую градацию взаимодействия
фольклорного жанра НС и жанра художественной литературы ЛС:
анималистическая НС послужила базой для живого эпоса и басенной традиции;
бытовая НС стала основой шванков, новелл, жанров демократической прозы;
волшебная НС сыграла роль в формировании беллетристических жанров, но
возродилась она в ЛС – уникальный случай «памяти жанра» [Липовецкий, 1992:
38]. Волшебная НС относится к первожанрам – жанрам, сформировавшимся в
тесном контакте с ритуалом; она является источником «памяти жанра» для ЛС,
опираясь при этом на архаичную семантику мифа. Именно первожанры дают
жанрам последних эпох память об универсальном и гармонично-целостном
архаическом миромоделировании, передавая обновленную мифологическую
семантику опосредованно, через структуру своей картины мира [Липовецкий,
1992: 29]. Однако, несмотря на такое генетическое родство ЛС как жанра
художественной литературы и НС как представительницы фольклорных жанров,
необходимо строго разграничить первую и последнюю, признавая
необоснованными попытки определять ЛС как различной степени авторскую
обработку НС.
Проблема существования в художественной литературе авторских обработок
НС и отсутствие четких критериев объясняет значительную трудность
разграничения НС и ЛС. Таким образом, для определения ЛС как жанра
художественной литературы проблема классификации авторских обработок НС
является чрезвычайно важной. Необходимо помнить, что НС по своей природе
легко поддаётся обработке в ЛС, последняя –один из тех жанров, в которых
«…литературными средствами имитируется художественная система литературных
фольклорных жанров» [Чистов, 1968: 114]. ЛС, таким образом, создаётся на
основе НС «… по крайней мере вначале. Она использует темы, сюжеты, образы,
структуру, приёмы, язык, отдельные обороты НС, контаминирует их [Брауде,
1979: 53]. И перед тем, как применить к дальнейшему рассмотрению приёмы
наследования ЛС жанрово-стилевые доминанты волшебной народной сказке,
необходимо проанализировать оппозицию ЛС::НС более подробно и определить,
какие тексты следует отнести к жанру ЛС, а какие – к НС, и какое место в
этой оппозиции занимают авторские обработки НС. Решение данной проблемы
предлагает Л.Ю. Брауде, вводящий термин «фольклористическая сказка»,
которым обозначается литературная запись НС, фиксируемый учёными-
фольклористами и по своему трансформируемый ими Брауде, 1979: 4] –
промежуточное звено между НС и ЛС. Более детальная градация оппозиции
ЛС::НС дана в работе Е.М. Неелова [Неелов, 1987].Схема может быть
представлена следующим образом:
Данная схема наглядно показывает, что оппозиция ЛС::НС опосредована
медиальными членами; взаимодействие ЛС и НС наиболее ярко проявляется в
фольклористической сказке. Отличие собственно ЛС как активного письменного
текста от авторизированных вариантов НС состоит в том, что при создании ЛС
автор реализует существующую у него в сознании виртуальную структуру НС, в
то время как создатели авторизированных вариантов НС опираются на активные
тексты НС, пересекая их, а не воссоздавая.
Тем не менее, в реальной исследовательской практике термин «ЛС»
охватывает тексты собственно ЛС как активного письменного текста и
стилизации ЛС под НС, а НС рассматривается либо как просто письменная, либо
как авторизированная запись НС. Подобная точка зрения оправдана удобством
анализа, поскольку в авторских записях НС сохраняются практически все
жанрообразующие элементы виртуальной структуры сказки, вариативность
касается только факультативных элементов. Именно сравнение с с фольклором
НС наглядно показывает степень переосмысления ЛС доминантных
жанрообразующих признаков волшебной НС и объясняет значительную структурно-
семантическую вариативность ЛС по сравнению с различными записями НС
различной степени аутентичности [Сорокотенко, 1996: 3]. Итак, для решения
проблемы соотношения НС и ЛС и определения последней необходимо выделит
жанрово-стилевую доминанту фольклористической НС (основного прецедента
текста для ЛС) и проанализировать результаты процесса её ассимиляции в ЛС.
Традиционно, наряду с волшебной НС выделяются также бытовые,
анималистические и этнологические НС. Сам термин «волшебная НС»
предполагает наличие сказочной фантастики как основного признака НС этого
типа. Однако, сказочная фантастика есть также и в , анималистических и в
этнологических НС. Классическим принципом выделения волшебной НС должен
стать не случайный изолированный признак, а комплекс взаимообусловленных
структурных и семантических характеристик. Руководствуясь такими
соображениями, В.Я. Пропп даёт следующее определение волшебной НС: это
рассказ, построенный на правильном чередовании функций (действий) сказочных
персонажей при возможном отсеивании некоторых из них и повторении других
для каждой отдельной волшебной НС. Волшебной НС может быть названо всякое
произведение, сюжет которого разнится от вредительства или недостачи через
промежуточные функции к свадьбе или другим функциям, используемым в
качестве развязки [Пропп, 1969: 83, 89]. Он считает более точным термин
«семиперсонажные НС «, отражающий одну из структурных особенностей сказок
данного типа –семь возможных групп персонажей [Пропп, 1969: 90]. Однако,
признавая громоздкость нового термина, Пропп не возражает против
традиционного – «волшебная НС», который используется в данной работе
Рассмотрение жанрово-стилевых доминант волшебной НС, послужившей ядром
для формирования ЛС, следует начать с её основных семантических признаков
(контекст содержания, уровень сюжета). В целом, уровень сюжета не только
наличиствует соотнесенность и последовательность единиц содержания в ходе
повествования, но и отражает динамику и статус простраНСтвенно-временной
организации текста и способа действия субъекта. Референц-й вектор хронотопа
подразумевает только то, что предметно представлено в сюжете; каковы
координация и направленность сюжетных эпизодов, их содержательная
перспектива [Казанцева, 1991: 7].
Семантические предшественникики волшебной НС в плане сюжета
определяется особенно отчётными принципами миромоделирования,
унаследованными у мифа. Наиболее ярким семантическим признаком жанрово-
с
| |  скачать работу |
Лингвистический анализ текстов американской Литературной сказки |
