Символика заглавий книг А. А. Ахматовой
хотворения лежит
конфликт, происходивший внутри героини – Мелхолы: в ее душе –
столкновение любви и сословного неравенства, гордости и желания
(Мелхола – дочь царя Саула, Давид – пастух, поэт).
Над этим стихотворением Ахматова долго работала. И в рабочих тетрадях
поэта сохранились следы этой работы (строчки, не вошедшие в стихотворение):
На лестнице нашей, о горе, шаги
Идут за тобою……………..враги
………………….хватайте ремень
Тебя отпущу я в безлунную тень
Тебя я спасла, мой любимый, беги…
А в дверь уже громко стучали враги.
«В. Я. Виленкин полагает, что Ахматова, по-видимому, первоначально
задумывая это стихотворение как балладу с драматическим сюжетом (Мелхола
спасает своего юного мужа от убийц, подосланных коварным Саулом), в
процессе работы пришла к совершенно иному решению…»[69]. «Приведенные в
статье Виленкина отброшенные в процессе работы варианты могли быть
отброшены и по другой причине: в них слишком явственно прочитывалась связь
с личными бедами самой Ахматовой (аресты сына), что делало эти строки
заведомо непроходимыми для печати».2.
Но, на наш взгляд, стихотворение слишком интимно, сексуально, чтобы
быть связанным с арестами Л. Гумилева. Скорее всего, оно связано с арестами
друга / друзей, которые были поэтами, как Давид. Для нас оказываются более
интересными именно строки, не вошедшие в стихотворение, так как они
помогают проследить то время, ту эпоху, ситуацию, в которой жила Ахматова.
Обращение к Библейскому циклу подтверждает мысль о том, что она жила в
«страшном мире», где сознание, чувства расходятся с реальностью, вступают в
противоборство со временем и пространством. Из настоящего посредством
памяти – в прошлое.
Часть с названием «MCM XXI» передает ту атмосферу, которая окутывала
Россию в 1921 году: ощущение тоски, потерянности. Это нашло свое отражение
в стихах любовной тематики:
Нам встречи нет. Мы в разных станах,
Туда ль зовешь меня, наглец,
Где брат поник в кровавых ранах,
Принявши ангельский венец?
( «Нам встречи нет. Мы в разных станах», 1921, стр. 162).
Или:
Путник милый, ты далече,
Но с тобою говорю.
В небесах зажглися свечи
Провожающих зарю.
( «Путник милый, ты далече», 1921, стр. 160).
Эпиграф ко второму разделу, взятый из «Любовных элегий» Овидия,
говорит о муках любви, переживаниях лирической героини. Ее чувства как бы
раздваиваются:
Ни без тебя, ни с тобою жить не могу.
Свое отражение в данной части книги находит также тема памяти. Два
стихотворения имеют конкретных адресатов: «А Смоленская нынче именинница»
(Памяти А. Блока) и «Пророчишь, горькая, и руки уронила» (О. А. Глебовой-
Судейкиной). Эти люди сыграли немаловажную роль в жизни поэта.
Ахматова считает себя виновницей всех несчастий своих близких, так
как, пророчествуя о днях катастрофы, накликала беду:
Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим.
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим.
( «Я гибель накликала милым», 1921, стр. 168).
И вновь перед нами тема времени: поэт путем предсказания прокладывает
дорогу в будущее, тернистую, залитую кровью.
Последним стихотворением раздела является «Клевета» (1922). В нем
переживания за собственную судьбу, за судьбу поколения расширяются до
вселенских масштабов. Ахматова возносится над страшной действительностью,
ее тело остается «в страшной пустоте», а душа больше не будет гореть
«земным бессильем» и «дикой жалостью к оставленной земле». Там, во
внеземном пространстве, она надеется, что ее ожидает встреча с ушедшими
друзьями.
Одну из главных мыслей третьей части книги «Anno Domini» «Голос
памяти» можно сформулировать так: мир, человек, жизнь вообще существуют
лишь тогда, когда в человеческой душе, в сознании сохраняется память о
друзьях, когда-то ушедших. Отсутствие памяти – это всеобщая гибель,
физическая и духовная.
Эта мысль об огромном значении чувства дружбы и духовного родства
нашла отражение в эпиграфе к третьему разделу:
Мир – лишь луч от лика друга,
Все иное тень его.
Н. Гумилев.
Ахматова жила лишь памятью и, конечно, своим творчеством, в то время как
На дикий лагерь похожий
Стал город пышных смотров,
Слепило глаза прохожим
Сверканье пик и штыков.
( «Тот август, как желтое пламя», 1915, стр. 172).
Видя такое, героиня предпочитает окунуться в мир воспоминаний. В
«Царскосельских строках» Ахматова пятое действие драмы (напомним, что «Anno
Domini» – пятая по счету книга) соотносит с драмой России. И это,
действительно, драма и даже трагедия. Ей
Каждая клумба в парке
Кажется свежей могилой.
( «Царскосельские строки», 1, 1921, стр. 174).
Ничего не остается, как только справлять «тайную тризну» и думать о том,
что
Все души милых на высоких звездах.
Как хорошо, что некого терять
И можно плакать.
( «Царскосельские строки», 2, 1921, стр. 175).
Героине некого больше терять – она одна.
Рассмотрев три части книги «Anno Domini», мы видим, что
главенствующими здесь являются темы времени, памяти, духовного родства со
своим поколением. Во всех трех частях героиня, не удовлетворенная
настоящим, посредством памяти погружается в прошлое, которое, по ее мнению,
более достойно человеческой жизни. Повернуть время вспять (хотя бы на
уровне сознания) – для нее единственный выход из сложившегося тупика.
Итак, мы видим, что значения слов, их производных имеют тесную
взаимосвязь с судьбой Ахматовой, с судьбой России первых десятилетий XX
века.
Лета, река забвения, говорит об огромном значении темы памяти в
творчестве Ахматовой. Лето (Летона), как и Лотова жена, выступает
памятником страданию и терпению, отразившимся непосредственно в стихах этой
книги.
Само имя Анна выступает в качестве зеркала, которое говорит об
отражении судьбы России, жизни самой Ахматовой в ее творчестве.
Действительно, стихи Ахматовой - это «зеркало ее души».
То, что поэт убирает из первоначального заглавия прямое указание на
1921 год, символизирует огромное пространство и непомерный по своей
величине отрезок времени, охваченный великой трагедией.
§6. "ТРОСТНИК".
«Действительность предстает в поэзии Ахматовой своими трагическими
сторонами. Однако ее собственный художественный мир отнюдь не
дисгармоничен. Это не одномерная поэзия жалоб и обид, не поэтическое
царство отчаяния и отрицания, а полнокровная картина человеческой жизни во
всем ее объеме. Мир Ахматовой – конечно, не мир улыбок и цветов. Но и не
безнадежный мир скорби. … поэзия Ахматовой – это поэзия противостояния.
Противостояния обстоятельствам, враждебностям судьбы. Всем испытаниям,
опасностям, ударам извне противостоит высокая и сильная душа»[70].
Олицетворением этой стойкости явилась шестая книга стихов Анны
Ахматовой «Тростник».
« В 1924 – 1940 годах Анна Ахматова не переставала писать, но стихи
ее в советской печати в это время не появлялись»[71]. Почему?
1920 – 1940 годы – один из самых трагических периодов в жизни и творчестве
поэта. Ахматова в «черном списке» поэтов: ей запретили печататься, публично
читать свои стихи. А. Ахматову исключают из ленинградского отделения Союза
писателей как «непролетарского поэта». Производятся аресты близких и
дорогих ей людей: сына Л. Гумилева, мужа Н. Пунина, друзей – Л. Гинзбург,
Б. Эйхенбаума; травля и смерть О. Мандельштама.
Но, несмотря на все это Ахматова продолжает писать стихи. Она
объединяет их в книгу под названием «Ива» (стихи 1920 – 1940 г. г.),
которая была включена в сборник «Из шести книг», вышедший в свет в 1940
году. В состав «Ивы» перешли и некоторые стихотворения из «Anno Domini».
Для печати было подготовлено 34 стихотворения, но в «Иву» вошло только 21.
«Кроме того, Ахматовой в эти годы был создан еще и «Реквием», из которого в
«Иву» попало одно стихотворение («И упало каменное слово…»). Остальные
стихотворения в то время опубликовать не удалось»[72].
Заглавие «Ива» связано со стихотворением А. С. Пушкина «Царское
Село». Из него взят эпиграф к стихотворению «Ива»:
И дряхлый пук дерев…
Большинство стихотворений “Ивы” связано с темой творчества, с темой
трагической судьбы поэта, являющейся для Ахматовой “моделью творческого
поведения”[73].
“Образ ивы – это не только образ живой свидетельницы первого явления
Музы к Пушкину. Ива – хранительница воспоминаний
| |  скачать работу |
Символика заглавий книг А. А. Ахматовой |
