Договора ОСВ 1 и ОСВ2. Проблемы ратификации
упорно муссировались
измышления о «способности» этого самолета достичь американской территории
при помощи дозаправки в воздухе и совершить на обратном пути посадку на
Кубе или в других странах Латинской Америки. Под нажимом оппозиции
американская сторона на переговорах об ОСВ начала совершенно произвольно
связывать ограничение на крылатые ракеты с ограничением развертывания
бомбардировщиков «Бэкфайер». Между тем общее между ними было только то,
что, как и в случае с кампанией в пользу крылатой ракеты, шумиха по поводу
системы «Бэкфайер» преследовала двоякую цель. С одной стороны,
предполагалось получить право на развертывание стратегических крылатых
ракет в «обмен» на «разрешение» Советскому Союзу создавать самолеты
средней дальности, предназначенные совсем для других задач его обороны.
(включение самолетов «Бэкфайер» во Владивостокский потолок 2400 потребовало
бы одностороннего сокращения Советским Союзом стратегических систем
оружия)[lix]
В этой обстановке становилось все труднее найти дипломатический
компромисс на Владивостокской основе. Возникавшие в госдепартаменте идеи
относительно решения спорных вопросов в Женеве незамедлительно
блокировались Шлесинджером в Пентагоне и Джексоном в Капитолии.
Антисоветская кампания в США, давление военного комплекса в пользу
наращивания вооружений ставили все новые препятствия на пути разрядки и
советско-американских переговоров. Все более открытым и упорным становился
вызов тех кругов в США, которые толкали Вашингтон на ужесточение внешней
политики. «Весь процесс (разрядки) может быть поставлен под угрозу,—
отмечал Киссинджер,— если станет восприниматься как должное. По мере
стирания из памяти «холодной войны» разрядка начинает выглядеть столь
естественной, что кажется вполне безопасным предъявлять к ней все
возрастающие требования. Искушение совмещать разрядку с усилением нажима на
Советский Союз будет увеличиваться. Такое отношение приведет к ужасным
результатам. Мы бы сами никогда не потерпели этого со стороны Москвы.
Москва не потерпит этого от нас. В конечном итоге мы опять придем к
«холодной войне»...»[lx] — предупредил он. По поводу кампании о советском
«превосходстве в забрасываемом весе» баллистических ракет и «угрозе»
выживаемости американских сил «Минитмен» государственный секретарь
напоминал, что именно США являлись инициатором создания дестабилизирующих
стратегических вооружений. Теперь цена прошлых ошибок усилиями Пентагона
могла обернуться дальнейшим расшатыванием военного равновесия и срывом
процесса ограничения стратегических вооружений.
Наступил 1976 г.— последний год пребывания у власти республиканской
администрации. Он начался с появления просвета на переговорах об ОСВ в ходе
визита Киссинджера в Советский Союз в январе. Суть компромисса,
обсуждавшегося в Москве, состояла в том, что бомбардировщики со
стратегическими крылатыми ракетами на борту приравнивались к баллистическим
ракетам с разделяющимися головными частями и таким образом включались в
потолок на ракеты, оснащенные системой РГЧ (1320). Одновременно запрещалось
развертывание крылатых ракет дальностью свыше 600 км морского и наземного
базирования. Вернувшись в Вашингтон, государственный секретарь объявил
репортерам, что спорные вопросы нового договора ОСВ «разрешены на 90 %».
Но окончательное решение не было принято. В подходе Киссинджера к
советско-американским отношениям все очевиднее проявлялись негативные
моменты. Позиция президента Форда ощутимо и быстро менялась не в пользу
нового соглашения по ограничению вооружений. Эта трансформация объяснялась
совокупным воздействием внутриполитических факторов и событий "на мировой
арене, а также нежелание военных компромисса по развертыванию крылатых
ракет большой дальности морского и наземного базирования.
Таким образом, в начале 1976 г. объединенный нажим со стороны правых
республиканцев, консерваторов в Капитолии, реакционных общественных
группировок и военно-промышленного комплекса заставил руководство
администрации «заморозить» переговоры об ОСВ с Советским Союзом. Форд
опасался, что в сложившейся обстановке конгресс откажется от ратификации
договора, а это подорвет его надежды воспользоваться стечением
обстоятельств, вознесших его в Белый дом, и остаться там еще на четыре года
- уже по праву общенационального избранника. И он отклонил рекомендованный
Киссинджером компромисс, впервые поступив наперекор позиции
государственного секретаря по главному вопросу «национальной безопасности».
Вместо этого США предложили подписать договор на Владивостокской основе, но
отложить ограничение крылатых ракет на будущее, что снова завело переговоры
в тупик. И эта позиция американского правительства означала потерю целого
года драгоценного времени, столь необходимого, чтобы шаги по ограничению
вооружении могли угнаться за интенсивным развитием техники ядерного
разрушения.
Факты говорят за то, что в 1976 г. имелась реальная возможность
существенного продвижения на этом пути. Она обуславливалась объективным
положением стратегического равновесия между СССР и США, долговременными
истинными интересами безопасности двух самых сильных держав. Она
обеспечивалась конструктивной политикой Советского Союза, которая нашла
новое подтверждение и развитие в исторических решениях XXV съезда КПСС в
феврале 1976 г. Съезд сформулировал Программу дальнейшей борьбы за мир и
международное сотрудничество, за свободу и независимость народов. В
Отчетном докладе Центрального Комитета КПСС была выражена решимость партии
и всего советского народа «делать все возможное для завершения подготовки
нового соглашения между СССР и США об ограничении и сокращении
стратегических вооружений». «Делать все для углубления разрядки
международной напряженности, ее воплощения в конкретные формы
взаимовыгодного сотрудничества между государствами»[lxi] .
Указав на необходимость заключения нового договора об ОСВ на базе
Владивостока, Л. И. Брежнев обратился к США с дополнительными предложениями
не останавливаться только на ограничении существующих видов ракетно-
ядерного оружия. «Мы считали возможным пойти дальше,— сказал Генеральный
секретарь ЦК КПСС, отметив, что в прошлом эти инициативы уже выдвигались
советской стороной в ходе переговоров.— Конкретно мы предлагали
договориться о запрещении создавать новые, еще более разрушительные системы
вооружения, в частности новые подводные лодки типа «Трайдент» с
баллистическими ракетами, новые стратегические бомбардировщики типа Б-1 в
США и аналогичные системы в СССР. К сожалению, эти предложения не были
приняты американской стороной. Однако они остаются в силе».[lxii]
Правительство США не откликнулось на конструктивные инициативы СССР.
Президент не только не решился подписать новое соглашение об ОСВ, но под
давлением правых принялся усиленно доказывать свою заботу об обеспечении
«обороноспособности» США, всячески демонстрировать «твердость» по отношению
к Советскому Союзу и готовность постоять за американские «глобальные
интересы». В конце концов Форд в пылу полемики даже заявил, что вообще
отказывается впредь от употребления слова «разрядка», а будет взамен
говорить «мир на основе силы».[lxiii]
Но еще более радикальной переоценке первоначально подвергся американский
подход к переговорам об ОСВ. Сприходом в Белый Дом администрации Картера
открыто критиковалась Владивостокская договоренность 1974 г. за то, что она
якобы «слишком мало» ограничивала стратегические арсеналы обеих держав.
Утвердившись в Вашингтоне, администрация демократов пошла на откровенную
ревизию Владивостокских принципов. И хотя на словах этот шаг оправдывался
соображениями «более радикальных» сокращений стратегических вооружений,
укрепления «стабильности» ядерного баланса, в действительности новое
руководство США сделало попытку в большей мере подогнать соглашение об ОСВ
под американские военные программы и планы, не считаясь с законными
интересами обороноспособности Советского Союза, с согласованными принципами
равенства и одинаковой безопасности обеих сторон.
В конце марта 1977 г. в ходе визита в СССР государственного секретаря
США С. Вэнса американская сторона выдвинула новый проект так называемого
«всеобъемлющего» соглашения об ОСВ . В соответствии с ним общее количество
носителей стратегического оружия сокращалось до 2000—1800 единиц, а
количество баллистических ракет с разделяющимися головными частями — до
1200—1100 МБР и БРПЛ. Но при этом никак не принимались во внимание
американские ядерные средства передового базирования, роль и удельный вес
которых в военном соотношении сил значительно вырос бы при таком снижении
общих уровней стратегических носителей ядерного оружия. В дополнение США
потребовали наполовину сократить количество советских ракет, которые там
назывались «слишком тяжелыми» или «чересчур эффективными». В то же время не
п
| |  скачать работу |
Договора ОСВ 1 и ОСВ2. Проблемы ратификации |
