Образ Ив. Карамазова в романе Братья Карамазовы Ф.М. Достоевского
м нельзя объяснить его успех,
а также свойственные ему преувеличения.
Природа нигилистической веры ... прямо противоположна вере
христианской ... в то время как христианская вера радостна, уверенна,
любяща ... нигилистическая противница полна сомнений, зависти,
нетерпимости, бунтарства, хулы”[71]. Для нигилистической “веры” характерна
неудовлетворенность собой, миром, обществом. Нигилистический бунт, как и
христианская вера, есть от начала до конца отношение духовное, происходящее
из себя самого и черпающее силу в себе самом. Роуз говорит, что
нигилистическое отрицание веры христианской и установлений представляет
собой не столько результат потери веры в них и их божественное
происхождение (и Ив. Кармазов и Заратустра Ницше не принимают не столько
Бога, а сколько его мировоззрение), сколько бунт против власти, которую они
представляют, и послушания, которого они требуют. Нигилистический бунтарь
смутно отрицает, что истина обретается в Православной вере, считает Роуз, и
его ревность и нечистая совесть не дадут уму покоя, пока полное упразднение
Истины не оправдает его позиции и не “докажет” его “правды”. Достоевский,
по мнению Роуз, в нигилистическое сознание”, он (писатель) говорил: воля
ближе всего к ничто, самые уверенные ближе всего к самым
нигилистическим”[72].
В этом ничто человека, живущего без Истины, находится самое сердце
нигилизма. Но в действительности ни один нигилист не видел в отрицании
ничего, кроме средства к достижению высшей цели, т.е. нигилизм преследует
свои цели, причем сатанинские, как пишет иеромонах, посредством позитивной
программы. Свою позитивную программу описал Иван в “Великом Инквизиторе,”
но на этом его бунт не кончился, он не преминул выразить свои последствиям
обнаружить свои цели.
Конечная цель радикального нигилизма, - пишет Лаут, - есть уничтожения
человечества.”[73]
Особенность нигилизма, своего рода извращенная человечность, состоит в
том, что он ведет людей к уничтожению с завязанными глазами, чтобы они в
пути были немножко счастливы и не замечали, куда их ведут. Им важно, чтобы
мир лишился смысла и цели, смысла для них не только нет, но и не должно
быть.
Новая система господства служит двум целям : она дает человеку мир и
покой, единственно возможный в его земном бытие; она служит гордому мятежу
избранников против Бога. Это царство “ для всех на самом деле - для
господства избранных, для счастливого стадного существования маленького
человека..
Главная идея Ивана Карамазова состоит в обосновании власти избранных,
знающих ее законы и тайны. Эта власть заботится не только о “хлебах,” она
также успокаивает совесть, дает исполненную тайны идею, сакральный
авторитет и всеобщее единение. Особое значение при этом имеет сакральность
власти: только она обладает необходимым духовным авторитетом, только она
может утверждать, что способна удовлетворить духовные потребности человека.
Глава III
В бунте Ивана наступает последний этап. Камю называет это явление
“историческим бунтом,” или “метафизической революцией,” если говорить о
философии одиночки. Или как называет его иероманах Серафим (Роуз).”
Нигилизм разрушения.”
Иван Карамазов, отвергнув мораль, переходит на путь преступления.
Преступления, которое идейно вытекает из убеждений Ивана.
Чтобы воспротестовать против зла и смерти, он предпочитает смело
утверждать, что добродетель не существует точно так же, как бессмертие, и
допускает убийство отца. “Он ясно осознает свою дилемму:” быть
добродетельным и алогичным или же быть логичным и преступным[74] Камю
утверждает, что бунт должен нести за собой никаких негативных последствий,
это есть лишь защита “себя такого, каков... есть.” [75] Бунтующий человек
борется за целостность своей личности.
“Бунтарь... принципиально ограничивается протестом против унижений, не
желая их никому другому.” [76] Как же тогда проявить себя в бунте? Сам Камю
осознает, что бунт несет на себе некоторую озлобленность, но он
“созидателен.”
Как созидать свои ценности, если не разрушить прежних? Сам же Камю и
анализирует то, к чему привел нигилизм в XIX-XX в. И тем не менее
утверждает, что жить нужно и можно в бунте. Сам таким образом встает на
позиции “ добродетельные и алогичные.” Достоевский же всей нитью романа
пытается показать, к чему приводит отрицание Бога, бунт против него и
установление своих ценностей. Сразу же после беседы с Алешей
(подсознательным “положительным” двойником) Иван встречается со
Смердяковым. (воплощением его идей и чаяний) Он является как бы “чертом” во
плоти перед появлением настоящей нечистой силы.
Так же, как и последний, Смердяков пытается найти в своей “жертве,”
своем кумире все отрицательные стороны его убеждений и воплотить их дело.
Не зря Иван так сетует на своего двойника, ведь он понимает, что это он
сам, его идеи, его мысли, только без спасительной любви к человечеству, как
причины первых. Иван “сам приучил его говорить с собою.” [77]
Однако вскоре он почувствовал, что Смердякова вовсе не волнуют
“философские вопросы,” а нечто “совсем другое.” И Иван понял что - во всем
было самолюбие “необъятное и притом оскорбленное.” С этого и началось у
Ивана отвращение. (Данная ситуация воспроизводит отношения между философами-
нигилистами и их “двойниками,” воплощающими в “жизнь” их идеи. Ниже об этом
пойдет речь) Иван чувствовал по отношению к этому “существу” то ненависть,
то призрение, то робость и любопытство. Нет сомнений, он знал, что между
ними существует самая неразрывная связь. “И вдруг с отвращением понял, что
чувствует сильнейшее любопытство...” (XIV, 291) После продолжительного
разговора со Смердяковым в Иване происходит борьба - все та же борьба идей.
Если “все дозволено,” Бога, нравственности нет, почему же он, Иван, так
волнуется: “убить отца можно или нельзя?” То ему хочется “избить
Смердякова,” как самого тяжкого “обидчика” на свете, то его душу охватывает
робость, от которой он терял физические силы. Да, здесь не простые
умозаключения и философствования - здесь твои убеждения переходят в
гнусное, тяжкое “преступление.” Оно неизбежно. Иван видит это и остается
безучастным - уезжает в Чермашню, ибо подсознательно чувствует, что все так
и должно быть. Хотя и бежит, бежит от себя, от преступления, разрешенного
им. Если все дозволено, он может убить своего отца или может, по крайней
мере, допустить, чтобы его отец был убит. Ненавидя смертную казнь, Иван
допускает преступление. Это противоречие душит Ивана Карамазова. Он бежит.
И дает такую характеристику своему поведению: “Я подлец!” (XIV, 305)
События набирают силу - страдает невиновный брат, отец убит, противоречие
снято. И здесь происходит самое невероятное, а, вернее, самое вероятное,
явление в жизни героя - бунтаря. Его мучает совесть - если нет добродетели
- то. Ведь совесть - это такое чувство, которое вызывается несоответствием
твоих действий и устремлений с Божьим идеалом, причем ты можешь отрицать
их, но изначально воспитанием, укладом жизни, культурой, государством они
заложены в тебе. Это присутствие в человеке изначальной нравственности,
данной святым духом.
Болезнь человеческой души определяется конфликтом сознательного и
бессознательного, живущего вопреки убеждениям Бога в душе. Как бы Иван ни
страдал от любви к человечеству, к “дальнему,” ближних он по-прежнему
презирает. Еще перед убийством он говорит про отца и брата, чтобы “один гад
съел другую гадину!” Иван прекрасно осознает, что Митя не виноват, но
называет его “убийцей” и “извергом”. На что Алеша очень болезненно
реагирует. “Слава “убийца” и “изверг” больно отозвались в сердце Алеши”
(XIV, 645). Иван ненавидит всех вокруг себя лишь за то, что его бунт явно
обнаружил свои последствия - за то, что Иван осознал: “Он убийца!” Хотел
блага всему человечеству, а на деле стал преступником. Но Алеша восклицает,
пытаясь спасти брата: “Не ты убил отца, не ты!” (XIV, 305). Карякин по
этому поводу рассуждает так: Алеша говорит не о Смердякове, не об этом
“эмпирическом” убийце. Он говорит о своей ответственности. Ведь все, что
случилось, Алеша предчувствовал и почти что знал. Зосима же для того и
посылал Алешу в “мир”, чтобы спасти братьев. Алеша понял, что виноват: “...
И поймешь, что сам виновен, ибо мы светить злодеям даже как единый
безгрешный и не светил.” (1т. 14. 334). Карякин считает, что “именно под
этим углом и надо “читать роман”.
Конечно, вина Алеши осознается им, но он чувствует и знает, что Иван
причастен к этому убийству, и, может быть, поэтому он хочет предостеречь
брата от тяжких мук раскаяния, которые его ждут. Алеша в разговоре с Иваном
признается, что думал об Иване, что он хотел смерти отцу. На что бунтарь
резко заявляет: “право желаний оставляю за собой”. (XV, 142). Но все Иван
не верит, не хочет вери
| |  скачать работу |
Образ Ив. Карамазова в романе Братья Карамазовы Ф.М. Достоевского |
