Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Постмодерн



 Другие рефераты
Последствия экономического кризиса для культуры России Циклы и равновесие Шведская модель экономики Шведский социализм в условиях рыночной экономики

Слово «модерн» (фр. modern - современный) впервые было употреблено  в  V
в. для разграничения обретшего официальный статус  христианского  настоящего
и языческого римского прошлого. С тех  пор  «модерность»  (принадлежность  к
современности) всегда предполагала необходимость сознания  эпохи  соотносить
себя с античностью в ходе осмысления себя самой. В любой эпохе были  периоды
перехода от старого к новому, поэтому  «модерными»,  «новыми»,  современными
считали себя с времен Карла Великого и эпохи Просвещения. Но в Европе  новая
культура всегда формировалась на базе обновленного отношения  к  античности.
Так, античное искусство, например, всегда считалось нормативным образцом,  с
которым сверяли  свои  произведения  художники  «модерна»  во  все  времена.
Культура, «модерна» любой. эпохи всегда оглядывалась на античность,  и  даже
критикуя ее, все же никогда полностью от нее не отказывалась.
  В  середине  XIX  в.  модерн  стал   приобретать   устойчивую   тенденцию
противопоставлять себя истории и традиции вообще, рвать исторические  связи.
Модерным  начинает  считаться  только  то,  что  выражает  просто   «новое».
Начинается погоня за  «большей  новизной»  как  таковой.  Такая  модификация
модерна  ясно  представлена,  например,  в  теории  искусства  Ш.Бодлера   -
французского поэта XIX в., на которого большое влияние оказал  Э.По.  Бодлер
ориентировал художников  на  отказ  от  традиционныx  норм  и  образцов.  Их
творческие установки стали напоминать  работу  разведчика,  внедряющегося  в
незнакомую сферу, где есть риск внезапных и опасных столкновений.  Художнику
предлагалось завоевывать пространство и время будущего, не ориентируясь  при
этом на какие бы то ни было указания. Он не знал никаких правил поведения  в
этом открытом ему будущем, над ним не тяготели нормы и  образцы;  он  просто
рвался к новому, не зная при этом ни пути, ни ориентиров.
  Ш.Бодлер  по  сути  сформулировал  стратегию  культуры  постмодерна.   За
новизной гнался, например, и авангард. Но он признавал ценностную  иерархию,
хотя и в извращенной форме: новое всегда лучше,  выше  старого,  т.е.  новое
как бы сравнивало себя со  старым.  Постмодерн  отказался  от  иерархии,  от
оценок, от какого бы то ни было сравнения С прошлым.)
  Чтобы  подойти  к  ответу  на  этот  вопрос,  приведем  еще  один  пример
постмодернистских прорывов в культуре XIX  в.,  на  этот  раз,  связанных  с
философской критикой  разума,  с  отказом  от  рационалистических  традиций,
зародившихся еще в античности. Современник и ученик Гегеля  датский  философ
Къеркегор выступил против притязаний разума еще при жизни своего учителя,  а
Ницше объявил разум «больным пауком» в то время,  когда  Маркс  разрабатывал
теорию разумного устройства общественной жизни. Постмодернистская  установка
на отказ от рационалистических проектов Возрождения и  Просвещения  возникла
не «после» модерна - философии XIX в., а. рядом с  ним.  Поэтому  не  совсем
верно выстраивать хронологическую цепочку:
модерн - постмодерн.
  Как отреагировало общество на эти постмодернистские заявки? Оно просто не
выдало кредита доверия сгептикам и хулителям разума. Еще была сильна  онто-л
гически укорененная вера в  его  законодательные  спообности,  гарантирующие
универсальный порядок в мире. Благосклонность людей  была  на  стороне  тех,
кто не  соглашался  с  критиками  разума.  Современники  Къерке-гора,  Ницше
отнеслись к их идеям как к бреду  шизофреников  (не  случайно  эти  философы
стали  клиентами  психиатрических  клиник),   оттеснив   их   на   периферию
общественного сознания. Постмодерн не стал в XIX в. нормой, общество еще  не
было готово жить без опоры на разум и традицию в культуре, связанную с ним.

  Социально-психологический  портрет  человека  и  проблема  постмодерна   в
культуре XX века
    ХХ  век,  продолжив  критику   проектов   Возрождения   и   Просвещения,
востребовал идеи постмодернистских  мыслителей XIX  в.  и  переместил  их  в
центр интеллектуального пространства. Къеркегор, Ницше, Паскаль и  др.  были
реабилитированы  и   стали   почитаемы.   Возникла   некая   хронологическая
аберрация: Гегеля стали воспринимать как далекое  прошлое,  а  Къеркегора  -
как современника. Постмодернистские настроения привлекли внимание  З.Фрейда,
М-Хайдеггера, Гадамера, ЖДеррида, которых общество еще  при  жизни  объявило
выдающимися мыслителями  и  тем  самым  продемонстрировало  свою  готовность
принять их идеи. В XX в. закончился процесс  трансформации  опыта  сознания,
фундаментальных сдвигов в формах человеческого мышления,  начавшийся  еще  в
XIX столетии.
  Приведем примеры таких «сдвигов». Известно, что до конца XIX  в.  высокая
классическая мысль не впускала в сферу своей  деятельности  проблемы  секса,
безумия и тюрьмы, а государство репрессивно относилось к этому  миру.  Но  с
конца этого периода эти темы стали легализоваться и постепенно  расширяться,
становясь не только предметом внимания со стороны  ученых,  но  и  заполонив
практически все искусство. Самое загадочное  заключается  в  том,  что  люди
оказались как бы уже готовыми отнестись к этой  стороне  жизни  с  серьезным
почтением,  столь  серьезным,  что  к  концу  XX  в.  проблемами,  например,
сексменьшинств  стали  заниматься  парламенты,   дебатируя   о   возможности
юридического узаконивания браков  между  лицами  одного  пола,  а  ученые  и
общественность занялись поиском средств  и  способов  сексуального  обучения
детей с пятилетнего возраста. Эти процессы зафиксировал язык,  самый  чуткий
индикатор изменений в мироощущении людей: слово «любовь»  начало  постепенно
вытесняться словом «секс».
  Налицо  факт:  в  XX  в.  изменились  люди,  вернее,  их  мировосприятие,
мироощущение, их душевно-духовно-умственные  установки.  Но  эти  изменения,
начавшиеся задолго до  XX  в.,  явными  стали  лишь  к  концу  XIX  в.,  что
позволило многим мыслителям, прибегнув к  методу  экстраполяции,  нарисовать
социально-психологический портрет индивида XX столетия. Так, в конце XIX  в.
русский мыслитель К-Леонтьев предсказывал, что начавшиеся в Европе  процессы
эгалитаризации (фр. egalite - равенство) и либерализации (лат.  liberalis  -
свободный), приведшие к усилению тенденции требования  всякого  равенства  -
экономического,  политического,  умственного,  полового  и  т.д.,  а   также
нарастанию вольнодумства в обществе, снисходительности и  попустительства  в
отношении всякого рода индивидуальных волеизъявлений,  типа  «я  так  хочу»,
сформируют  в  итоге  особый  тип:  самоуверенных  и   заносчивых   граждан.
Демократизация  жизни  и  умов  неизбежно  закончится  господством  среднего
класса, т.е. скромных, однородного ума людей, не слишком много работающих  и
счастливых в своей одинаковости. «Выработается», считал  мыслитель,  средний
человек,  ориентированный  на  сиюминутные   потребности,   на   бесконечное
отстаивание своих прав и  свобод,  природы  и  сути  которых  он  не  знает.
Средний  человек  сформирует  этику,  свободную   от   всяких   мистических,
религиозных начал, и будет уверен, что раскрытию  чувства  его  собственного
достоинства будет способствовать стремление к роскоши и  богатству.  Кстати,
именно   такое   существование   людей   признавал   достойным   французский
мелкобуржуазный социалист Прудон (середина XIX в.). Процессы  «смесительного
упрощения наций, сословий,  людей»  происходят,  по  мнению  К.Леонтьева,  в
космических масштабах, имеют  естественно-исторический  характер,  а  потому
Россия не сможет их избежать. Все дело только во времени:  она  запоздает  с
этим  процессом,  и  это  запаздывание  надо   продлить,   надо   замедлить,
«подморозить» темпы вступления России в эгалитарно-либеральную жизнь с  тем,
чтобы спасти ее культурное своеобразие.
  Другой русский мыслитель XIX в. Н.Федоров  называл  Европу  «цивилизацией
молодых». Ее главную особенность он  видел  в  том,  что  сыны  человеческие
сняли с себя обязанности  перед  отцами,  предками,  т.е.  перед  традицией,
отделились от них в своей гордыне, перестали  считаться  с  прошлым,  забыли
свой сыновний долг. «Притча  о  блудном  сыне  стала  символом  европейского
образа жизни» (Н.Федоров). К старшим  стали  относиться  как  к  помехе  для
юношеских  дерзаний   и   вседозволен-ности.   Характеристика   «цивилизации
молодых» в  своей  полноте  проявилась  в  XX  столетии,  когда  медицина  и
психиатрия ввели понятие старости, старческого склероза, маразма,  обосновав
тем самым право молодежи не считаться с опытом старшего  поколения.  Следует
отметить,  что  легализацию   секса   Н.Федоров   связывал   со   спецификой
«цивилизации молодых», которая, по его  словам,  возродила  культ  языческой
«народной Афродиты».
  К аналогичным выводам пришел испанский  философ  XX  в.  Ортега-и-Гассет:
либеральная демократия и техника создали в Европе особый  тип  человека,  не
пропитанного духом традиций, спесивого в своей вере в прогресс.  Современный
европеец, утверждал мыслитель в начале  века,  притязает  на  неограниченные
права (не задумываясь при этом о своем праве на это) и совсем  не  думает  о
долге, обязанностях, не считается в достижении своих целей ни с кем и  ни  с
чем. Европеец XX в. имеет мораль без ее сердцевины  -  сознания  служения  и
долга. «Безнравственность ныне стала  ширпотребом»,  а  отвращение  к  долгу
укоренилось онтологически, породив «полусмешной-полустыдный  феномен  нашего
времени -  культ  молодежи  как  таковой»1.  «Средний»  европеец  напоминает
избалованного ребенка, которому присущи две черты:  «беспрепятственный  рост
жизненных  запросов  и,  следовательно,  безудерж
12345След.
скачать работу


 Другие рефераты
Основные проблемы генетики и механизм воспроизводства жизни
Қаржылық қатынастардың құқықтық қамтамасыз етілуі
Экономическое чудо в Германии
Вирусные и хакерские аткаи, защита от спама


 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ