Проблема эмансипации в русской и европейской литературе 19 века
o;деятельного добра». Все
эти признаки отличают поведение многих героинь Жорж Санд и, по словам
Тургенева, поведение ее самой.
Через несколько лет по существу аналогичные суждения, но в более
мягкой форме и с более широкими обобщениями были высказаны в «Критическом
этюде» Ю. Николаева. Возражая Тургеневу, называвшему Елену новым типом в
русской жизни, критик писал: «Но это не был новый тип, не только в русской
жизни, но даже и в русской литературе – не говоря уже о французской. В
романах Жорж Санд так усердно читавшихся и у нас, давно уже выводился
подобный тип – и, быть может, не без влияния Жорж Санд этот женский тип
сформировался и в русской жизни, со своеобразною, конечно, окраской и со
своеобразными очертаниями… существенные черты женщин и девушек этого типа
заключаются, по свидетельству самого Тургенева… «в смутном, хотя сильном
стремлении к свободе» и в искании «героя», которому бы девица или дама
«могла предаться».[xxxvii] Мысль Ю. Николаева о широком воздействии Жорж
Санд на русскую литературу и русскую действительность вообще впоследствии
была развита в работах Л.В. Пумпянского, который подчеркивал выдающуюся
роль романистики «великой француженки» в истории развития освободительного
движения в России, в «сложении того типа женщины, который выдвинул
незабвенную фалангу революционерок 60-х и 70-х годов».[xxxviii] Вместе с
тем, не ограничиваясь указаниями на роман «Накануне», Л.В. Пумпянский
утверждал, что образы героинь Ж. Санд стояли «над колыбелью» всех
тургеневских женщин, ищущих деятельности, и в особенности тех из них,
которые находят эту деятельность в революционной борьбе.
И все же как художественное целое роман «Накануне» находится вне сферы
влияния Ж. Санд. В период создания и этого романа Тургенев уже «не
поклонялся ей».
В свете процитированных высказываний Тургенева о Жорж Санд как должное
воспринимается логика двойственного отношения к ней в статье о
«Племяннице». Тургенев выдвигает ее роман в качестве некоего образца для
начинающего русского романиста, подчеркивает с несомненным знаком плюс одну
из типологических особенностей ее творчества. Так, говоря о повести Евгении
Тур «Дом», Тургенев отмечает, что в ней «попадаются места, несколько
напоминающие Жорж Санд, - места, дышащие глубокой тревогой разгорающейся
страсти».[xxxix] Такие же «места» встретятся в дальнейшем в собственном
творчестве Тургенева – в романах «Рудин», «Дворянское гнездо» и «Накануне».
С другой стороны, в статье чувствуется и совершенно иная, критическая,
тенденция в отношении творчества Ж. Санд.
Роман «Племянница» является зачастую только удобным поводом для
нападения на женский роман в целом и в особенности на ту его разновидность,
которая получила широкое распространение и признание среди русских
читателей благодаря писательской деятельности Ж. Санд. Прежде всего, ряд
конкретных критических замечаний, высказанных по адресу Евгении Тур и
вообще по адресу женщин-писательниц, имеет явное или скрытое, но в том и
другом случае непосредственное отношение к Ж. Санд. Так, «в женских
талантах» - причем при этом не делается исключения и для «самого высшего у
них – Жорж Санд» - подчеркивается «что-то неправильное, нелитературное,
бегущее прямо из сердца, необдуманное, наконец, - словом, что-то такое, без
которого они бы на многое не покусились и, между прочим, на четырехтомный
роман».[xl]
Критическим отношением к русской и зарубежной «женской» беллетристике,
просвечивающим в анализе романа «Племянница», как бы предуказаны некоторые
характерные особенности в принципах формирования сюжетно-композиционной и
образной системы «Рудина». В «Рудине» определенно чувствуется и тяготение к
традиционным композиционным формам романа Ж. Санд и, в еще большей степени,
активное отталкивание от них.
Внешне схема любовной коллизии в романе Тургенева
(Наталья–Рудин–Волынцев) выглядит как сжатое во времени и пространстве
повторение «избитых» сюжетно-композиционных положений женского романа,
высмеянных самим же писателем в статье о «Племяннице». Наталья Ласунская
страстно увлекается блестящим Рудиным, пренебрегая верным, но неэффективным
Волынцевым, но, в конце концов, вполне разочарованная, возвращается к
последнему. В ходе любовной коллизии каждый ее участник отдельными чертами
своего характера или поведения в тех или иных конкретных ситуациях
обязательно напоминает героев Ж. Санд. Но имеющимся совпадением не стоит
придавать большого значения, так как в «Рудине» нередко происходят вещи,
почти невозможные в «женском» романе. Так, по принципу контраста изображено
благополучное завершение любовного конфликта между Волынцевым и Натальей: в
нем нет приторного апофеоза любви – обычного лейтмотива аналогичных сцен в
критикуемой Тургеневым беллетристике (наиболее характерна в этом отношении
концовка «Индианы», первого и, пожалуй, самого слабого романа Жорж Санд).
Союз Натальи с Волынцевым изображается как почти будничное явление –
сдержанно и лаконично, с присущими Тургеневу реалистическим тактом и
чувством меры.
Известная зависимость Тургенева от Жорж Санд, оказавшаяся в
заимствовании некоторых приемов композиции, не вызывает особых сомнений.
Иногда ощутима преемственность и в принципах изображения главных и
второстепенных героев в романах «Рудин» и «Накануне». Вместе с тем очевиден
и другой, несравненно более важный итог: в творческой практике Тургенева, в
особенности при создании «Рудина», уже налицо художественная полемика с
Жорж Санд, действенная, широко задуманная, углубленно реалистическая
огласовка жанра и образной системы ее романа.
Характеристику связей Тургенева с Жорж Санд в области построения
романа уместнее всего закончить словами французской писательницы: «…ни один
ум не бывает тождествен другому и никогда одни и те же причины не вызывают
в разных умах одинаковых следствий; поэтому многие мастера могут
одновременно стремиться передать одно и то же чувство, разрабатывать один и
тот же сюжет, не опасаясь повторить друг друга».[xli]
1.3. Женщины в творчестве И.С. Тургенева
Женские образы в повестях и романах Тургенева привлекали внимание и
вызывали восхищение как в современной ему, так и последующей критике.
Великий романист показал, что такое русская женщина, какие сокровища таятся
в ее сердце и уме, и чем она может быть как вдохновительница. А.Г. Цейтлин
справедливо заметил, что в сфере создания женских характеров новаторство
Тургенева было неоспоримым, хотя он имел предшественника в лице Пушкина,
который «уже подчеркивал в женщине нравственные преимущества силы,
цельности и чистоты характера, ставившие ее выше «лишних людей»…,
изъеденных рефлексией и неспособных к жизненной борьбе».[xlii] В.В.
Вересаев в 1942 году, перечитывая Тургенева, записал, что его «поразило…
изумительное разнообразие и неповторная оригинальность его женских
образов».[xliii]
Воздействие Ж. Санд так или иначе испытал Иван Сергеевич, как уже
отмечалось выше.
«Просмотрев» (собственное выражение Тургенева) роман Ж. Санд
«Консуэло», он писал Полине Виардо 12 (24) июля 1849 г.: «Очень много
прелестных мест, но г-н Альберт несносен так же, как вся нездоровая
фантасмагория, которая его окружает. Г-жа Санд часто портит самых
обаятельных своих героинь, делая их болтливыми, рассудительными и
педантичными…».[xliv]
Обосновывая свою эстетическую позицию, Санд писала: «Нам
представляется, что миссия искусства есть миссия сочувствия и любви, что
современный роман… должен заставить полюбить своих героев, и я не стал бы
упрекать его, если бы иногда, в случае надобности, он даже позволил бы себе
немного их приукрасить». Изображая героев такими, какими они «должны быть»,
Ж. Санд надеялась, что они «неизбежно будут» такими. «Искусство не есть
исследование существующей действительности; это поиски идеальной правды» -
таков вывод Ж. Санд.
Принадлежа к плеяде русских писателей-реалистов, вышедших из
натуральной школы, Тургенев не мог признать этот тезис справедливым. Как
известно, он был убежден, что искусство прежде всего призвано исследовать
существующую действительность. Поэтому высокую оценку он давал тем
произведениям Ж. Санд, в которых, отказавшись от заранее заданной
программы, она предавалась непосредственному творчеству, обнаруживая талант
поэтического воспроизведения реальной жизни.
Резко критикуя социально-утопические воззрения ж. Санд, Тургенев в то
же время с глубоким уважением относился к французской писательнице как к
личности, к ее неизменному стремлению проповедовать идеи добра и социальной
справедливости.
Вначале хотелось бы обратиться к одному из ранних произведений
Тургенева, в котором выведена героиня жоржсандовского типа. Это пов
| |  скачать работу |
Проблема эмансипации в русской и европейской литературе 19 века |
