Проблема истории в художественных произведениях А.С. Пушкина
ль, которая будет подхвачена русской
литературой: никакие благородные цели не могут быть оправданы и достигнуты
аморальными поступками. В этом же монологе своеобразный ответ и на другую
сторону проблемы: почему народ его не поддерживает? Ведь Борис относится к
народу как к черни, как к зверю, «они любить умеют только мёртвых».
Для народа главный вопрос – это вопрос о крепостном праве, о
социальном порабощении, но именно Борис уничтожил Юрьев день. Он считает,
что народ понимает только язык силы, поэтому в стране существуют казни. И
вот объективно, из глубины драмы возникает мысль, что дело не в личных
качествах Бориса, дело в принципе, в том, что царская власть деспотическая
и что во все времена между самодержавием и народом был глубокий разрыв.
Аморализм Бориса в повседневной практике царской власти. И чтобы
доказать, что дело не только в личном преступлении, Пушкин показывает
судьбу Дмитрия Самозванца – Лжедмитрия /Гришки Отрепьева/. Самозванца
Пушкин называет «милым авантюристом». По своим человеческим качествам он во
многом отличается от Бориса, он капризен, непостоянен, приспосабливается к
условиям. Он является орудием польских аристократов. Вначале народ
стекается к нему. Но когда самозванец вступает на престол через убийство
Фёдора и Марии /жены Годунова/ и становится игрушкой в руках бояр по сути
дела, народ отшатнулся от него. Пушкин заканчивает трагедию
многозначительной фразой:
«Народ в ужасе молчит.
Народ безмолвствует.»
Пока самозванец не имел реальной власти. Народ поддерживал его, желая
выразить своё неприятие Бориса, народ хранил мечту об идеальном царе,
связанную с образом невинно погубленного младенца. Но когда самозванец
вступил на престол через преступление, народ понял, что перед ним деспот,
тиран.
Таким образом, в пушкинской драме показана не только трагическая
судьба царей, оторванных от народа, но и трагедия самого народа,
победившего и в то же время оказавшегося побеждённым вследствие отсутствия
у него определённой политической программы, которая позволила бы ему
закрепить свою победу.
Тема народа проходит через всё пьесу. О народе в пьесе не только
говорят, но впервые в драматургии Пушкин вывел народ на сцену. Народ стал в
центре трагедии «Борис Годунов», но в общем понятии «народ» пока слиты
воедино и представление о крестьянстве и городская «чернь» всяких сословий.
Но важно отметить, что все сословия в их противопоставлении боярству
объединены в одно понятие «народ». Если у Шекспира народ являлся фоном
действия, то у Пушкина он является действующим лицом /народные сцены на
Девичьем поле/. Пушкин показывает разнородность мнений толпы. Одни искренне
упрашивают Бориса принять царский венец, но большинство лишено каких-то
особенных монархических чувств, глубоко равнодушно ко всему происходящему.
Пушкинское изображение народа отличается двойственностью и
противоречивостью. С одной стороны, народ – это могучая мятежная сила,
грозная стихийная масса. От поддержки народа зависят судьбы царей и судьбы
истории, и с другой стороны народ показан как масса политически незрелая,
он – игрушка в руках бояр, бояре пользуются подами выступлений народа, а
народ по-прежнему остается в рабской зависимости. Таким образом, ведущая
основная философско-историческая мысль Пушкина: народ источник
нравственного суда. Она особенно актуальна была в период создания -
накануне декабря 1825 года. Пушкин объективно обращался к передовой
дворянской молодежи, говорил о слабости дворянского движения, призывая
приобщиться к народу.
В исторической концепции, положенной в основу трагедии, есть еще одна
черта, ограничивающая широкое понимание исторических событий, черта,
отмеченная в письме Бенкендорфу /16 апреля 1830 года/: отклоняя намерения
намекать на близкие политические обстоятельства, но допуская, что какое-то
сходство с событиями последнего времени в трагедии найти можно, Пушкин
добавляет: «Все мятежи похожи друг на друга». Пушкин считал совершенно
согласным с исторической истиной, если в художественном обобщении он будет
основываться не только на опыте русской истории начала XIX века, но и на
исторических примерах самозванства, узурпации, народных смут других времен,
других народов, ибо все мятежи одинаковы. Во время работы над «Борисом» он
обращается к Тациту, которого изучает в тех главах, где говорится о
самозванцах императорского Рима. Пушкин считал, что достаточно сохранить
исторический колорит обычаев, речи, внешнего поведения, чтобы избежать
упреков в искажении исторической истины. Но психологию действующих лиц
следовало восстанавливать не только по памятникам, но и на основании знания
«человеческой природы». И поэтому не только в летописях, но и у Тацита
искал Пушкин исторических аналогий, типических черт, характерных формул для
изображения событий царствования Бориса Годунова. Отзывы Пушкина о героях
трагедии постоянно опираются на исторические аналогии. Так, в письме
Раевскому /1829г./ пишет: «В Дмитрие много от Генриха IV. Как тот он храбр,
незлоблив и такой же бахвал, как тот равнодушен к вере, оба отрекаются от
своего закона ради достижения политической цели, оба приверженцы
удовольствий и войны, оба увлечены химерическими планами, на обоих
ополчаются заговоры». Когда речь идет о причастности Бориса к убийству
Дмитрия, Пушкин, возражая Погодину, пишет: «А Наполеон, убийца Энгенского,
и когда? Ровно 200 лет после Бориса».
Каков же был тот политический подтекст «Бориса Годунова», на котором
так настаивал Пушкин?
На площадях мятежный бродит шепот,
Умы кипят – их нужно остудить…
Лишь строгостью мы можем неусыпной
Сдержать народ…
В исторической трагедии 1825 года, как и в раннем «Вадиме», это явные
отзвуки эпохи Священного союза и военных переселений. В духе прежних
пушкинских характеристик Александра I, как участника гвардейского заговора
11 марта, звучат в трагедии возгласы Пимена: «Владыкою себе цареубийцу мы
нарекли», и крик юродивого: «Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода!»
Конец царствования Бориса /»шестой уж год»/ отмечен мрачным мистицизмом
царя: он запирается с кудесниками, гадателями, колдуньями, ища в их ворожбе
успокоения своей возмущенной совести. Аналогия с Александром I эпохи его
последнего сближения с архимандритом Фошием и митрополитом Серафимом здесь
очевидна.
Чрезвычайно характерен и возглас Годунова: «Противен мне род Пушкиных
мятежный», очевидно отражающий реакцию разгневанного императора на
знаменитые эпиграммы, ноэли и «Вольность».
В стороне от главного потока событий, как бы в тени и в отдалении
раскрывается одна из самых значительных и величавых фигур этой исторической
фрески. Как почти всегда у Пушкина, это деятель мысли и слова, в данном
случае старинный писатель, ученый средневековой Руси, историк, биограф и
мемуарист – летописец Пимен. В первоначальной редакции его монолога еще
рельефнее сказалось художественное влечение ученого монаха к творческому
воссозданию прошлого:
Передо мной опять выходят люди,
Уже давно покинувшие мир, -
Властители, которым был покорен,
И недруги, и старые друзья,
Товарищи моей цветущей жизни
И в шуме битв и в сладостных беседах…
Он не бесстрастен и не оторван от жизни, этот старинный публицист, гневно
восстающий на зло мира и пороки строя. Под монашеским клобуком это
политический мыслитель, превыше всего озабоченный «управой государства».
Неопытный инок Григорий Отрепьев ошибся, сравнив его с невозмутимым
приказным, который «спокойно зрит на правых и виновных, добру и злу внимая
равнодушно…». На самом деле летописцы отстаивали свою идею о служении
родине и об охране ее национального могущества. Недаром Пимен «воевал под
башнями Казани и рать Литвы при Шуйском отражал…». Он остается верным
воином и в своей «Повести временных лет». Это не спокойная регистрация
текущих происшествий, это грозный приговор и «голос ужасный» потомству во
имя неуклонного торжества правды и справедливости хотя бы в отдаленном
будущем.
Таков был этот родственный образ. Сам автор «Бориса Годунова» не раз
клеймил в своих стихах «венчанного солдата» во имя борьбы за свободную
родину отразил в облике старинного властителя черты монаха, чья ущемленная
совесть и мрачный мистицизм грозили новыми бедствиями стране и народу. Но
когда Пушкин заканчивал «Бориса Годунова», Александр I умирал в Таганроге.
«Борис Годунов» знаменует новую стадию в обращении к исторической
теме. От предшествующего времени этот этап отличается принципом
исторической верности. Для создания трагедии Пушкин обращался к изучению
исторических источников, по которым старался восстановить не столько
истинное сцепление обстоятельств, сколько тот колорит эпохи, национальное
своеобразие, «дух времени», который и придавал произведению х
| |  скачать работу |
Проблема истории в художественных произведениях А.С. Пушкина |
