Женские образы в древнерусских житийных повестях XVII века (Повесть о Марфе и Марии, Повесть об Ульянии Лазаревской)
итературы мы находим значительные и интересные наблюдения над отражением
исторических реалий и конкретных бытовых отношений того времени в тексте
повести. С точки зрения исследователя, «осторожное отношение Ульянии к
своей челяди, очевидно было исторически обусловлено необходимостью.» Во
второй половине XVI века, как свидетельствуют документы, пожизненными
холопами зачастую становились люди, которые побывали в казаках на Волге и
на Дону, и с трудом мирились со своим несвободным положением.
Взаимоотношения между челядью и землевладельцами на рубеже XVI-XVII веков
были сильно напряжены, что привело к крестьянской войне под
предводительством И. Болотникова. М.О. Скрипиль полагает, что в повести
есть указания на бунт рабов в поместье Осорьиных, в результате которого был
убит старший сын героини.[27]
В повести есть данные об имущественных отношениях между родителями и
детьми. Продукты хозяйства находятся у свекрови, а после ее смерти в
ведении Ульянии, и она может самостоятельно распоряжаться своим имуществом
и хозяйством, несмотря на наличие наследников – взрослых сыновей. Муж
Ульянии Георгий, а затем его сыновья имели в личном распоряжении только
«сребреники», то есть то жалованье, которое они получали на царской службе.
М.О. Скрипиль комментирует этот факт следующим обзором: «Имущественная
личность сына по законам, действовавшим в Московском государстве в XVI
веке, не имела никакой законной охраны и вполне зависела от доброй воли
отца. Отец распоряжался своим имуществом до конца дней своих и, если часть
его выделял своему сыну, то в любой момент мог взять выделенное обратно.
После смерти отца все имущественные права переходили к матери, дети же
должны быть в ее воле…»[28]
В повести рассказывается, что Ульяния редко посещает церковь и
предпочитает молиться дома. М.О. Скрипиль полагает, что среди дворянства во
второй половине XVI века возникло недовольство существующей официальной
церковью, которое нередко приводило к «отрицанию монашества, к
индифферентному отношению к церковным службам, к поддержанию и
распространению «теории» о значении «домовней» молитвы и прочему».[29]
Корни этого явления исследователь видит в том, что экономические
интересы земельного дворянства и монастырей находились в противоречии.
Монастыри обладали льготами, в соответствии с которыми они платили меньше
податей государству. Конечно, крестьянам легче было жить на монастырских
землях, и они уходили от помещиков. В 1584 году московское правительство
отменило церковные экономические льготы, и это стало причиной конфликтов
между монастырями и дворянами, которые не раз выливались в открытые и
резкие политические стычки и морально-религиозные споры.
«Повесть о Марфе и Марии» лишена конкретной исторической основы:
составитель не может назвать конкретных фамилий родителей героинь и их
мужей. Как уже было сказано выше, произведение было основано на легендарных
Муромских сказаниях. Однако исследователи обнаруживают в произведении живые
черты быта Древней Руси, которые связаны со второстепенными персонажами.
Например, реально описана ссора мужей из-за места, в чем отражается
существенная практика местничества. «Бережливого хозяина Домостроя, никому
не доверяющего, напоминают «несмысление», в понимании автора, родственники
Марфы и Марии, которые «роптаху» на сестер, узнав о том, что они отдали
незнакомым старцам золото и серебро… Рассказ о погоне за старцами,
устроенной родственниками, представляет жанровую картинку, которая рисует
взаимоотношения между самими «господами» и между «господами» и
«рабами».[30]
§3. Изучение художественной специфики повестей и образов героинь
Первым наиболее пространным обращением к «Повести об Ульянии
Осорьиной» и «Повести о Марфе и Марии» следует отнести статью Ф.И. Буслаева
«Идеальные женские характеры Древней Руси». Уже в предисловии исследователь
определяет, что главным содержанием легенды об Унженском кресте стала
нежная любовь двух сестер, а центром «Повести об Ульянии Осорьиной»
идеальное отношение к матери.[31]
Поскольку во время написания статьи повести еще не были опубликованы,
Ф.И. Буслаев достаточно подробно пересказывает их содержание. Кроме того,
он дает точный филологический анализ текстов, на котором во многом
базируются и современные исследования.
Анализируя «Повесть о Марфе и Марии», Ф.И. Буслаев указал на
симметричность сюжетных ситуаций, в которых участвуют сестры. По мнению
исследователя, «религиозно-поэтической мысли муромского сказания
соответствует известный художественный стиль в произведении этой мысли по
всем подробностям».[32] Но эта мысль рождается из конкретной
действительности и связана с «историческими и местными обстоятельствами.»
Ф.И. Буслаев первым из медиевистов обратил внимание на отражение в
произведении конкретных реалий эпохи. Так, причиной разлуки сестер, по его
мнению, стала родовая кичливость и местничество мужей, которые в сказании
осуждаются как отжившие и вредные обычаи. Он замечает некоторые детали быт
и общественных отношений: значительная самостоятельность вдов, которые не
опасались пускаться в самостоятельные путешествия, отсутствие доверия среди
родственников, круговая порука раба и его господина. Значение повести и
образов сестер Марфы и Марии Ф.И. Буслаев видит в смягчении нравов, в
протесте против родовой вражды. Исследователь пишет, что «в этой повести
женщина со своими нежным и великодушным сердцем стоит на стороне прогресса
и за свое человеколюбие и христианское смирение награждается свыше».[33]
Женщина названа в этой работе героиней, которая совершила подвиг протеста
против местничества и стала «предшественницей исторического переворота».
Что касается «Повести об Ульянии Осорьиной», то Ф.И. Буслаев
указывает, что автора этого произведения воодушевляла «чистая любовь
признательного сына к достойной матери».[34] Личность героини исследователь
называет «умилительно нежной, благочестивой».
Рассматривая жизнь Ульянии Осорьиной, Ф.И. Буслаев обращает большое
внимание на взаимоотношения героини с родственниками, рабами и бедными
людьми, а также на тяготы, которые героине пришлось пережить в эпоху
Смутного времени – голод, моровая язва, восстания. Свекор и свекровь
Ульянии были людьми довольно состоятельными, отношения между героиней и
родителями мужа не были похожи на тиранство по отношению к невестке:
«Любовь и благословение внесла с собой в их доле Юлиания; с взаимной
любовью была встречена; в любви и доверенности от них проводила жизнь. Но
не могло быть между ею и семьей, в которую она вошла, полною
сочувствия».[35]
Многие неприятности, с которыми столкнулась Ульяния в доме мужа,
исходили от отношения ее мужа и его родителей к рабам. Рабство, по словам
Буслаева, преследовало ее и в собственной ее семье. Заступаясь за рабов,
Ульяния переносила много неприятностей от свекра со свекровью и от своего
мужа.[36]
Ф.И. Буслаев придерживается той же точки зрения, которую впоследствии
высказывал М.О. Скрипиль: «Несмотря на возможное довольство и благоприятную
обстановку, несмотря на постоянное утешение в молитве и делах
благочестивых, не видела эта достойная женщина себе утешения в жизни
семейной, ни в юности, ни в зрелых летах, ни под старость, потому что
грустна и невзрачна была тогдашняя семейная жизнь, лишенная благотворных
средств общественного образования и предоставленная себе самой в тесном,
жалком кругу раболепной челяди. Каково могло быть в древнерусской семье
воспитание девицы, всего лучше можно судить по жизни Ульянии. Она даже не
разу не была в церкви во все время своего девичьего возраста, ни разу не
слышала, кто бы ей сказал или прочел божественное слово сложения».[37]
Муж Ульянии до женитьбы мало упражнялся в делах благочестия, но
супруга учила его прилежно молиться, так как видела в том свой святой долг.
Затем муж сам читал ей священное писания и благочестивые книги, и она
«просвещенная молитвой и благодатью, не только все понимала, но и объясняла
другим».[38]
По мнению Ф.И. Буслаева, поступки Ульянии Осорьиной сопровождались
состраданием, которое вызывалось «печальной и скудной действительностью».
Это сострадание заставляло героиню возноситься «благочестивой душой в
лучший, неземной мир».[39]
Представляя жизнь Ульянии нельзя не сожалеть о том, «какую скудную и
грубую жизнь давала действительность ее воображению, как мало утешительного
находила эта достойная женщина в своих видениях – этих жалких подобиях
скудной действительности ее окружавшей! Распри и драки ее домашней челяди,
совершавшиеся постоянно в недрах ее семьи, давили ее тяжелым кошмаром,
когда она отходила ко сну, и находили себе символическое выражение в этих
враждующих и борющихся духах, которыми исполнены были ее видения».[40]
Сострадание и человеколюбие Ульянии сказывается и в ее поступках, она
не могла не отказываться на «одно из величайших бедствий». Во время моровой
яз
| | скачать работу |
Женские образы в древнерусских житийных повестях XVII века (Повесть о Марфе и Марии, Повесть об Ульянии Лазаревской) |