Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Женские образы в древнерусских житийных повестях XVII века (Повесть о Марфе и Марии, Повесть об Ульянии Лазаревской)

  и  усну
крепко» (С. 347).  Кстати,  М.О.  Скрипиль  характеризует  этот  эпизод  как
совершенно чуждый описаниям борьбы святых  угодников  с  бесами.[56]  Однако
это не совсем так. Противоборство с  бесами  продолжается  во  сне.  Героиня
видит их с оружием, они нападают на нее и  грозят  убить.  Но  тут  является
святой  Николай,  который  разгоняет  бесов  книгой  (традиционная  житийная
деталь) и ободряет Ульянию. Сон продолжается  наяву: «Она  же  абие  от  сна
возбнув, увидя яве мужа свята из храмины дверми изшедша скоро,  аки  молнию;
ви востав скоро, иде во след  его,  и  абие  невидим  бысть,  но  и  притвор
храмины  тоя  крепко  заперт  бяше;  она  же   оттоле   извещение   приимши,
возрадовася, славя Бога, и паче первого добрых дел прилежание» (С.347).
      Эпизод повторяется еще  раз  наяву,  когда  Ульяния  была  уже  старой
женщиной. В «отходной храмине» церкви на нее вновь нападают бесы с  оружием.
Но героиня  возносит  молитву  Богу,  и  явившийся  святой  Николай  палицей
разгоняет их, одного, поймав, мучает, святую же осеняет крестом и исчезает.
      Побеждает бесов Ульяния  и  собственной  молитвой,  причем  молится  и
перебирает  четки  она  даже  во  сне.  Бесов  возмущает  именно   тот   вид
подвижнической деятельности, который избирает героиня: «Бес же бежа от  нея,
вопияше: «Многу беду ныне приях тебе ради, но сотворю ти спону на  старость:
начнеши глаголом измирати, ниже чюжих кормити» (С. 349).  Однако  все  козни
бесов не увенчиваются успехом. Наоборот, во время страшного  голода  Ульяния
отпускает своих рабов, а вместе с оставшимися слугами и детьми  печет  хлеб,
собрав лебеду и древесную кору. По  молитве  героини  этот  хлеб  становится
«сладок». Она наделят им не только нищих,  но  и  соседей,  которые,  будучи
«изобильны хлебом», пробуют ее выпечку  ради  испытания  вкуса  и  сытности.
Именно  благодать,  которой  изначально  осенена   Ульяния,   позволяет   ей
выдержать все  испытания  и  остаться  верной  себе.  Интересно,  что  автор
подчеркивает отсутствие в святой уныния, которое могло бы посетить  человека
в годину бедствий: «Потерпе же в той  нищете  два  лета,  не  опечалися,  ни
смутися, ни ропота, и не согреши ни во устах своих, и не даст безумия  Богу,
и не изнемоте нищетою, но паче первых лет весела бе» (С. 350).
      Кончина  святой  описана  в  полном  соответствии  с   агиографическим
каноном. Она  чувствует  приход  смерти,  призывает  священника,  наставляет
детей в  любви,  молитве,  милосердии  и,  произнеся  слова  «В  руце  твои,
Господи, предаю дух мой, аминь!» (С. 351), предает душу свою в  руки  Божии.
Успение  святой  также  сопровождается  чудесными  знамениями:  люди   видят
свечение вокруг ее головы, ощущают благоухание исходящее  от  тела.  Тем  не
менее люди остаются в неведении относительно святости героини.  Несмотря  на
то, что над могилой Ульянии была выстроена церковь, место  захоронения  было
забыто.  Конечно,  это  искусственная  агиографическая  деталь,   призванная
оттенить  необычность  открытия  людей,  оказавшихся  под  церковной  печью.
Приоткрыв гроб, обнаруженный через 11 лет после захоронения, люди нашли  его
полным мирра, видели неразрушенное тело (правда, до пояса, поскольку  голову
было трудно рассмотреть из-за положения  гроба).  Ночью  люди  слышали  звон
церковных колоколов, а от мирра и пыли рядом с гробом исцелялись недужные.
      Комплекс чудес, описанных  в  житии,  вполне  соответствует  житийному
канону. Надо сказать, что в этом  плане  произведение  и  облик  Ульянии  не
подверглись существенной секуляризации. Кроме «сладкого»  хлеба  из  коры  и
лебеды, чудеса не имеют бытового основания, как это характерно для  чудес  в
«Житии» протопопа Аввакума.
      Таким образом,  следует  признать,  что  в  образе  Ульянии  Осорьиной
агиографические  черты  присутствуют  не  механически,  они  органичны,  они
выражают  сущность  той  благодати,  которой  она   наделена   с   рождения.
Новаторским и специфическим для нового этапа развитие  русского  общества  и
литературы является тип подвига, который избрала святая.

      §2. Сестры Марфа и Мария как праведницы

      Сестры Марфа и Мария не могут быть отнесены к разряду святых.  Хотя  в
«Сказании о воздвижении Унжеского креста» их образы и их судьбы  выдвигаются
на первый план, героини не получают полной  агиографической  характеристики.
В начале произведения говорится, что они  являются  дочерями  «некоего  мужа
благочестива  от  дворянска  рода».  Но  о   воспитании   девушек,   об   их
склонностях, о благочестивом  поведении  на  основании  текста  произведения
ничего  сказать  нельзя.  Нет  традиционного  для  этого  жанра   завершения
жизнеописания. Существенным представляется и то, что героини в  произведении
не совершают  никакого  подвига  в  христианском  смысле.  Это  объясняется,
конечно, жанровым заданием –  сказание  о  явлении  Креста.  Однако  героини
находятся в центре повествования, их роль – и сюжетная,  и  идейная-  весьма
значительна. В семейной жизни Марфа и Мария, очевидно, покорны  и  смиренны,
ибо они не пытаются общаться друг с другом вопреки воле мужей,  несмотря  на
обнаружившуюся впоследствии силу сестринской любви. Несомненно,  смирение  –
это одна из высочайших  христианских  добродетелей.  Но  Марфа  и  Мария  не
только смиренны, но и  пассивны.  Единственный  самостоятельный  поступок  –
решение найти друг друга.
      В основной части повести героини  точно  выполняют  предначертанное  в
видениях. В общении же со своими родственниками и  другими  людьми  Марфа  и
Мария не проявляют никакой самостоятельности.  Люди,  негодуют,  что  сестры
отдали богатство неведомым старцам. Героини  отвечают,  что  поступили  так,
как им было велено.  Сказание  умалчивает,  пытались  ли  сестры  спорить  с
родней; однако в тексте сообщается, что люди «поемше  же  с  собою  Марфу  и
Марию», отправились на то место, где  героини  встретили  «мнимых  старцев».
Когда, наконец, крест был  обретен,  сестры  не  знают,  что  с  ним  дальше
делать. Они советуются с родней,  где  его  следует  поставить  и,  в  конце
концов, получают ответ от самого чудотворного креста.
      Пассивность героинь – это не только сюжетно необходимый элемент, но  и
качество  образа,  которое  и  не  позволяет   Марфе   и   Марии   совершать
христианский подвиг,  не  позволяет  действовать  самостоятельно.  Все,  что
происходит с Марфой  и  Марией  после  кончины  супругов,  определено  одним
поступком и одним, весьма существенным, нравственным  качеством,  которое  и
заслуживает величайшей награды.  Сестры,  «во  един  день  и  во  един  час»
лишившиеся  мужей,  одновременно  симметрично  в  сюжетном  плане  принимают
решение  разыскать  друг  друга.   Они   проявляют   качества   удивительной
родственной привязанности, теплой сестринской любви, которая  сохранялась  в
их сердцах, несмотря на обстоятельства семейной жизни.
      Встреча сестер в пути не является случайностью, это результат  Божьего
помысла: «И по Божию изволению снисдостася  на  пути  близ  града  Мурома  и
сташа каяждо себе» (С.353) Узнав друг друга  и  поведав  о  смерти  супругов
героини в  своем  поведении  и  душевном  состоянии  проявляют  удивительные
человеческие  качества.  Составитель  повести  не  случайно  отмечает,   что
сначала Марфа и Мария оплакивают мужей,  скорбят  об  их  гордыне  и  только
затем предаются радости встреч  и  благодарят  Господа  за  свое  счастливое
воссоединение.
      Марфа и Мария не случайно названы Евангельскими именами. Повторим, они
не могут быть определены как святые, но всею  своею  жизнью  они,  очевидно,
продемонстрировали то качество, которое позволяет  им  быть  избранными  для
выполнения священной миссии. Идеалом праведной жизни в Сказании  становится,
таким образом, не  столько  покорность  и  смирение,  сколько  сохранение  в
сердце своем любви, причем не абстрактной «любви о Христе», любви  ко  всем,
но  родственной  сердечной  привязанности.  За  это  праведное  мироощущение
героини оказываются вознаграждены непосредственным  участием  в  воздвижении
креста на реке Унже, сопровождаемом целой серией чудесных событий.
      Спектр чудесного, с  которым  сталкиваются  Марфа  и  Мария,  довольно
широк: это и сны, в которых им является ангел, и обретение  поутру  злата  и
серебра «в зарукавии», и предсказанная  во  сне  встреча  с  тремя  иноками-
ангелами, которые принимают от сестер золото и серебро, а затем  являются  с
изготовленными  золотым  крестом  и  серебряным  ковчегом,  и   видение   от
чудотворного креста  с  повелением  поставить  его  в  церкви  «архистратига
Михаила».
      Подобные чудеса  могут  присутствовать  в  сюжетном  повествовании  не
только агиографического сочинения,  но  и  патериковых  новеллах,  видениях,
знамениях,  разного  типа  повестях,  связанных  с  возведением  церквей   и
часовен, обретением церковных святынь. В данном случае существенно, в  каком
отношении персонаж находится с  описываемым  чудом.  Как  мы  уже  отмечали,
Господь почитает святых даром чудотворения, чудеса  совершаются  по  вере  и
молитве святого, они сопровождают  всю  его  жизнь.  Святой  так  или  иначе
инициирует чудо, поскольку на него снизошла благодать и сам он уже  является
ее проводником в мир.
      В данном произведении Марфа и Мария избраны для великого  деяния,  они
почтены участием в явлении чудотворного креста, и этой  функцией  проводника
Божественного в бренный мир они сближаются с типом святого. На героини  лишь
осенены благодатью, она не снизошла на них и потому могут быть  признаны  не
святыми, а всего лишь праведниками.
      Благодаря  своей  пассивности
Пред.678910След.
скачать работу

Женские образы в древнерусских житийных повестях XVII века (Повесть о Марфе и Марии, Повесть об Ульянии Лазаревской)

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ