И. А. Бунин и его проза
Другие рефераты
«Моя писательская жизнь,—вспоминал Иван Алексеевич Бунин,—...началась,
должно быть, в тот бесконечно давний день в нашей деревенской усадьбе в
Орловской губернии, когда я, мальчик лет восьми, вдруг почувствовал
горячее, беспокойное желание немедленно сочинить что-то вроде стихов или
сказки». Такое желание вызвала у него случайная картинка в книжке,
изображавшая горы, водопад и странного карлика-уродца на первом плане,— и
маленького Ваню «охватило вдруг поэтическим волнением».
Это поэтическое волнение приходило к Бунину в течение всей его
писательской жизни всегда неожиданно; поводом обычно служило какое-нибудь
мелькнувшее воспоминание, образ, слово...
Когда началась бунинская проза? Очень рано, с детских дневничков, где
мальчик записывал свои переживания, впечатления и в первую очередь пытался
выразить свое повышенное ощущение природы и жизни, которым был наделен с
рождения. Вот одна такая запись;
Бунину пятнадцать лет:
«...я погасил свечу и лег. Полная луна светила в окно, ночь была
морозная, судя по узорам окна. Мягкий бледный свет луны заглядывал в окно и
ложился бледной полосой на полу. Тишина была немая. Я все еще не спал...
Порой на луну, должно быть, набегали облачка, и в комнате становилось
темней. В памяти у меня пробегало прошлое. Почему-то мне вдруг вспомнилась
давно, давно, когда я еще был лет пяти, ночь летняя, свежая и лунная... Я
был тогда в саду... И снова все перемешалось... Я глядел в угол. Луна по-
прежнему бросала свой мягкий свет... Вдруг все изменилось, я встал и
огляделся: я лежу на траве в саду у нас в Озерках. Вечер. Пруд дымится...
Солнце сквозит меж листвою последними лучами. Прохладно. Тихо. На деревне
только где-то слышно плачет ребенок и далеко несется по заре, словно
колокольчик, голос его...»
Бунин вырос в тиши-и глуши российского захолустья,—и это обстоятельство
немало повлияло на склад его характера и таланта. Детство его прошло в
обедневшем поместье Орловской губернии. Не проучившись в Елецкой гимназии и
четырех лет, Ваня был взят домой, где его образование осуществил старший
брат Юлий; особое внимание он уделил литературе, языкам и истории, а с
точными науками ознакомил лишь в общих чертах. Ум Ивана Бунина плохо
воспринимал абстрактные науки; Иван Алексеевич принадлежал к тем натурам, в
которые талант был вложен, говоря его же словами, «божьей милостью, а не
человеческим хотением, измышлением или выучкой».
В характере Вани Бунина слились противоположные друг другу родительские
черты. Еге-шецг-Алексей Николаевич, был человек открытый, широкий, с
чертами талантливой, артистической натуры, беззаботный, обаятельный в своей
вспыльчивости и отходчивости. Помни, нет большей беды, чем печаль»,—говорил
он сыну. И еще:
«Все на свете проходит и не стоит слез». Разоряющийся, а под конец
промотавший последнее, «мелкопоместный» Алексей Николаевич Бунин
олицетворял собой» тип сходящего на нет русского помещика. представителя
уплывающей в прошлое России. Мать Бунина, Людмила Александровна, урожденная
Чубарова, тоже была типична для своего времени и среды. Это была женщина
тихая и печальная, с «грустной поэтической душой» и с обостренной
чувствительностью; ее ввергало в страдание происходящее вокруг,—а к тому
основания были. Иван Алексеевич горячо ее любил и после ее кончины так
глубоко запрятал память о ней, что до конца своей жизни ни с кем не говорил
о ней вслух.
«Я рос одиноко... без сверстников, в юности их тоже не имел, да и не мог
иметь: прохождения обычных путей юности—гимназии, университета,—мне было не
дано... я нигде не учился, никакой среды не знал»,—с. грустью вспоминал
писатель.
«Среда», конечно, была, только особая, не «своя», не людей его круга.
Среда была деревенская: ребятишки-пастушата; «со всеми он был на равной
ноге», «бывая запросто в их избах», как пишет В.Н.Муромцева-Бунина.
Деревенские ребята, молодежь, старики—всех наблюдал будущий писатель, и
когда принимался изображать их, то каждому дарил частицу самого себя, к
каждому подходил «изнутри». В двадцать лет он написал пронзительный рассказ
о старой, никому не нужной Федосевне, которую выгоняет из дома родная дочь,
и несчастная старуха умирает на дороге. Ничего мелодраматического,
преувеличенного здесь нет; все просто, даже • обыденно в своем кошмаре. Все
буднично, обычно и в не менее страшном рассказе «Танька»—о маленькой
девочке, которая идет на улицу «погулять», чтобы не просить у матери
«картошек», которых нет в пустой, голодной избе. И вновь о стариках пишет
юный Бунин; вот караульщик Кукушка, ставший совсем никчемным, бессильным и
замерзший в лесу; или Кастрюк, страдающий оттого, что оказался не у дел, а
ему так хочется общаться, помогать своим... Можно только поражаться, откуда
у Бунина, молодого, жаждущего жизни человека, бралось такое понимание,
такое сопереживание старости. Но не только это: с удивительной точностью он
уже тогда, в первых рассказах, сумел воссоздать живую, образную
крестьянскую речь, не выдумывая, не изобретая ее, а списав «с натуры»,
например: «У меня, брат, ни крова, ни дома, пробираюсь бережками и лужками,
рубежами и межами, да по задворкам—и ничего себе». Так говорит странник в
рассказе «Танька».
«Всякая натура «входила» в меня, конечно, всю жизнь и очень
сильно,—вспоминал Бунин много лет спустя.—Разумеется, я иногда кое-что
записывал в свои дневники—и погоду, и пейзажи, и людей, и народный и
всяческий другой язык...» Однако он настаивал при этом, что все его
произведения, за редким исключением,—«сплошная выдумка» и что это—главное.
И так было всегда. Речь, понятно, не идет о бессюжетных лирических очерках.
Но там, где Бунин дает вымышленных лиц, сюжет всегда «выдуман».
В своей прозе Бунин уже смолоду весьма разнообразен. Его рассказы
написаны на самые разные темы и «населены» самыми различными людьми. Вот
провинциальный учитель Турбин, близкий одновременно и к чеховским и к
купринским персонажам,—человек, погибающий в глуши и безлюдье. Или
самодовольные и пошлые «дачники», среди которых похож на человека лишь
один, прямодушный и чудаковатый «толстовец» Каменский («На даче»)... Бунин
возвращается мыслью к впечатлениям детства («В деревне», «Далекое»), пишет
о любви неразделенной и мучительной («Без роду-племени») и взаимной и
прекрасной («Осенью»), трагической («Маленький роман»).
Такое многообразие порождено богатыми жизненными впечатлениями,
сменившими монотонность и однообразие первых двух десятилетий жизни Бунина.
Юношей он покидает «отчий дом», и начинается его скитальческая жизнь.
Словно какое-то беспокойство толкает его в девяностые—девятисогые годы к
бесконечным перемещениям. Орел—г Харьков—Елец — Харьков — Смоленск — Москва
и т. д. Работа в газете «Орловский вестник»; выход первой книги стихов;
встреча с Л.Н.Толстым; увлечение толстовством; любовь к В.В.Пащенко,
длившаяся четыре года; опять скитания; женитьба; рождение сына; через два
года разрыв; в тридцать лет первое путешествие за границу (в Европу);
дружба с Чеховым; снова путешествие за границу;
и опять калейдоскоп: Москва — Одесса —Москва — деревня —
Петербург—Москва... Смерть сына; встреча с будущей женой. Верой Николаевной
Муромцевой; участие в горьковском издательстве «Знание»; знакомство, потом
дружба с Горьким; литературные «среды» Н.Д.Телешова; третье, затем
четвертое путешествие за границу. (Но деревню не забывал никогда: хотя бы
раз в году, но непременно бывал в своих старых краях.)
Бунин теперь поистине «и жить торопится, и чувствовать спешит». Он не
выносит серых, однообразных, томительных будней «бессвязной и бессмысленной
жизни», которые суждено влачить русскому «мелкопоместному» обитателю
разоряющегося «дворянского гнезда». Бунин исследует русскую
действительность, крестьянскую и помещичью жизнь; он видит то, чего никто,
в сущности, до него не замечал:
сходства как образа жизни, так и характеров мужика и барина. «Меня
занимает ...душа русского человека в глубоком смысле, изображение черт
психики славянина»,—говорит он.
В своей знаменитой повести «Деревня», снискавшей ему славу
писателя,—произведении, подготовленном многими предыдущими рассказами,
Бунин рисует безумную русскую действительность, порождающую столь
причудливую в своих контрастах русскую душу;
писатель мучается вопросом: откуда в человеке два начала—добра и зла?
«Есть два типа в народе,—пишет он немного позднее.—В одном преобладает
Русь, в другом есть страшная переменчивость настроений, обликов,
«шаткость», как говорили в старину. Народ сам сказал про себя: «из нас, как
из дерева,—и дубина, и икона,—в зависимости от обстоятельств, от того, кто
это дерево обрабатывает...» В «Деревне» Бунин дает страшную хронику
бессмысленной и загубленной жиз
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
